Режим бога. 2-я книга[СИ] - Скс

Что ж, песни для "правительственных" концертов готовы, а для записи новых "хитов" мы и организовываем группу и студию.

Жаль, что я так плохо разбираюсь в компьютерах, уверен, что в интернете есть множество программ, которые могли бы меня сделать, в этом времени, "ГУРУ ЗВУКА". Ну, да еще не вечер… помучаю айфон, может чего и вымучаю!

Остановились мы в гостинице "Россия", через "Ленконцерт" Григорий Давыдович заказал нам два двухместных номера.

"Категорически неудобно… Всегда предпочитал спать один. В крайнем случае, с женщиной… Гы!".

Вечером в гостиницу к Клаймичу приехал, тот самый, "Великий маклер". Звали "фокусника жилплощадью" - Яков Ефимович Эдель.

"Ну, кто бы сомневался, азохн вей!".

Леха с Николаем пошли немного прогуляться по вечерней Москве, а я решил поучаствовать в "жилищной" беседе, проходившей в гостиничном буфете, на нашем этаже.

- …Нэ будем тянуть кота за все подробности, так шо я вас понял за квартиру, - небольшой седовласый колобок, с большим крючковатым носом и пухлыми румяными щечками, уже минут десять разыгрывал для меня комедию под названием "Беня Крик московского уезда".

Для меня, поскольку Кламич хоть и сдерживал улыбку, но почему то этот балаган сам не пресекал. В этой встрече у меня был большой "личный" интерес, так что надо было его реализовывать, и лучше до возвращения Завадского и Лехи.

"Ну, держись, сионская грусть!".

- Яков Ефимович, шоб ви здохли, так ви мне нравитесь! Но давайте ужо поговорим за деньги…

"Колобок" поперхнулся посреди очередного "фольклора", а Клаймич сначала сдавленно хрюкнул… но не сдержался и захохотал в голос.

…Когда "высокие договаривающиеся стороны", перешли на нормальный язык, то наши потребности были сформулированы предельно четко: для проживания артистов требовалась нормальная трехкомнатная квартира, а для "деловых встреч" - очень хорошая(!) "где-нибудь в Центре".

- Туда должно быть не стыдно пригласить высокопоставленных гостей и различных товарищей из творческих Союзов - с умным видом, сформулировал я.

В ответ, поморщив лоб и подергав себя за выдающийся нос, Яков Ефимович пообещал первые варианты предложить для просмотра уже завтра…

После этого, я перешел к "гвоздю программы":

- Двухкомнатная квартира, кирпичный 5-этажный дом довоенной постройки, четвертый этаж без лифта, изолированные комнаты 14 и 16 метров, кухня семь с половиной, телефон, балкон, паркет, потолки 3,75 метра, в Ленинграде на Васильевском острове. Нужна равноценная или лучше квартира в Москве.

Эдель с интересом глянул сначала на меня, а потом на Клаймича:

- Все возможно, но вы хоть представляете себе размер доплаты, при таком обмене?

- Надеюсь, Яша, ты нам его сейчас и сообщишь, - мягко улыбнулся Клаймич.

- Да, это выйдет не менее двадцати тысяч, - сокрушенно покачал головой маклер.

- Вот видите Витя, я же говорил, что Яков Ефимович может достать жилплощадь даже в Кремле!

Клаймич отпил из чаю и продолжил:

- Но, Яша, зачем нам квартира в Кремле? Двадцать тысяч! К чему этот ненужный шик?!

- Какой Кремль, Гриша?! Это хорошо, если не ближнее Подмосковье! - патетически воскликнул Эдель и заломил руки.

- Яша, Яша… - укоризненно покачал головой Клаймич, - я тоже еврей и мы теряем время. Вспомни, пожалуйста, что я тебе говорил…

Эдель прекратил придуриваться и, прищурившись, остро посмотрел на меня.

- А ты уверен, - с сомнением протянул он, видимо, невоодушевленный увиденным.

- Уверен, - отрезал Клаймич.

- Да ж, за ради Его, Гришенька! - тут же примиряюще поднял руки маклер, - все сделаем, как в Парижах… Но бюджет в десять тысяч - залог всеобщей радости, - и он ткнул в небо, похожим на сосиску, толстым пальцем…

- …Витя, я не хочу лезть не в свое дело, но вы подумали, что будет, когда Верины родители узнают?

Вот такой "замечательный" вопрос, нейтральным тоном и глядя куда-то вбок, неожиданно задал мне Клаймич.

Редкие фонари с трудом рассеивали сгустившуюся темноту сентябрьской ночи. Прогулочным шагом, мы неспеша возвращались в "Россию", проводив Якова Ефимовича до метро. "Великий маклер" передвигался общественным транспортом!

- Вы о чем, Григорий Давыдович? - "спокойно" откликнулся я, "не поняв" вопроса.

Клаймич усмехнулся:

- О квартире, Вере и о судьбе группы, когда родители все узнают…

- Что… так заметно? - недовольно морщусь.

- По вам - вообще, нет. По Вере, почти сразу. Заметил еще на "отвальной" в ресторане, но… - Григорий Давыдович неверяще покачал головой и улыбнулся, - сначала просто не поверил сам себе. А на вокзале все стало ясно. Мне… Остальным - вопрос времени.

- Я "поработаю" с ней… - все будет нормально, - пообещал я.

- Уверены?… - неверяще покачал головой Клаймич, - а мне показалось, что и Альдона что-то заподозрила.

- …мне тоже…

- …?

- Она никому ничего не скажет, - уверенно заявил я.

- …? - левая бровь Клаймича изогнулась еще скептичнее.

"Как он так делает?.. надо будет, все-таки, порепетировать перед зеркалом…".

- Хотя у нас с ней сложные отношения… НО она никому не скажет…

- У нее со всем миром "сложные отношения", - неожиданно выдал Клаймич.

Я понимающе усмехнулся.

"Снежная Королева" даже нашего спокойного и уравновешенного Григория Давыдовича подбешивает!"

- Не она, так какой-нибудь другой "доброжелатель" найдется, - не отставал от меня Клаймич.

- Ну, а что, в конце концов случится? - недовольно пожал плечами я, - не в милицию же они пойдут заявление писать на собственную дочь? Начнут требовать, чтобы она ушла из группы. А ей это зачем? Так что с родителями, на какое-то время, поссорится, а в группе останется…

"Со мной останется… или я ничего не понимаю в женщинах!..".

- А если не останется? - продолжал непонятно давить Клаймич.

- Значит, заменим другой солисткой… - буркнул я.

- Понятно… - как-то сразу удовлетворенно, откликнулся Клаймич.

- Эй… бобры… стоим на вязку… - негромкий хриплый голос, с хорошо узнаваемыми блатными интонациями, неожиданно раздался за спиной. Пока "бобры", разворачивались назад посмотреть на его обладателя, из темноты ближайшего подъезда отделились две тени и перегородили нам дорогу впереди.

У подошедшего со спины вид был такой же уголовный, как и голос. Темная куртка, руки в карманах, щетина на худой роже и щербатый оскал гнилых зубов.

- Завязывай моргала пучить, фраера… Бабло откалывай и хиляй здоровьем наслаждаться, а то… его сейчас не станет… - один, из подошедших, уркаганов встал настолько вплотную к Клаймичу, что почти задевал его лицо длинным козырьком своей кепки.

Третий, сутулый с длинными обезьяньими руками, молча пялился на меня, перекидывая дымящуюся папиросу из одного угла рта в другой.

"А вечер перестал быть томным… Странно… самый Центр… менты и конторские… где вы, мать вашу?!…".

Клаймич растеряно посмотрел на меня.

- Григорий Давыдович, отдайте им деньги, - спокойно посоветовал я, - вы один с троими не справитесь.

- Фазан дело говорит… ты, Давыдыч, не жмись… гони лопатник… еще наласкаешь себе с трудового народу, пархатый… - урка в кепке осклабился, но металлический щелчок… и на лезвии блеснул отсвет тусклого фонаря.

Клаймич, завороженно не сводя глаз с ножа, нехотя полез во внутренний карман пиджака.

- Шустрее, гнида! - первый раз подал голос "обезьянорукий".

Если Клаймич смотрел на нож, то, стоящие спереди, урки на секунду отвлеклись на появившийся кожаный бумажник.

"Ну, понеслась…".

Очко играло… все-таки, суперменом я никогда не был, а тут аж трое взрослых мужиков и, минимум один, нож. Поэтому бил быстро и изо всех сил.

Первому, конечно, с ножом… Рывок вперед и кулак смачно врезается в небритый подбородок, той же правой рукой, локтем и всем весом, в лицо "обезьяны". Хруст и дикий вопль.

Третий… порясенно смотрит, приоткрыв рот. Бросок к нему… Блатной только и успевает поднять руки, закрывая лицо, как моя нога врезается в его голень. Еще один вопль, который прерывает короткий боковой в челюсть.

Быстрый разворот к скулящей "обезьяне". "Она" стоит согнувшись и закрыв лицо ладонями, а сквозь пальцы, неудержимими ручейками, течет темная в сумерках кровь. Опасности нет, но адреналин требует выхода.

За спиной неожиданно взвывает сирена, но удар моей ноги уже опрокидывает "обезьяну" на спину, и заставляет замереть на асфальте третьей бесформенной кучей.

- Стоять, милиция!.. - из, заливающегося красно- синими огнями мигалок, "жигуленка" выскакивают двое служивых.

"Даже пистолеты не достали…" - автоматически фиксирует сознание.

Через считанные секунды, со свистом тормозов, рядом замирает еще один "жигуль", только теперь без мигалок и милицейской раскраски. Из него вылезают двое в штатском.

В течение пяти минут, одна за другой, подъезжают еще три машины: милицейская буханка "ПМГ" и две черные "Волги".